Михаил Семенов из Суботина.

Изучая огромное собрание иконописных образцов Государственного исторического музея, обнаружил интересную прорись, точнее расписку на оборотной стороне листа с прорисью. Оказалось, что текст этой расписки был уже мне знаком, он опубликован З.П.Морозовой и там иконописец значится, как Семенов Михаил. (Морозова З.П., Иконные образцы XVII – нач. XIX века, кат. 138, с. 36, 37). 

Расписка на обороте иконного образца Предтеча крылатый в собрании ГИМ.  Датировка по бумаге первой половины XIX в. (инв. И XIII 18042. ГИМ 45855. Коллекция И.Е.Забелина). Бумага, сажа, оттиск, обратный перевод (зеркальное изображение), размер: 34,8 х 21,7 см. 

Расписка, как видите, достаточно короткая и я приведу ее текст полностью.

«Москва Тысяча восемь сотъ  Сорок Первого Года Июля двадцать второго дня, я нижеподписавшийся Московской губернии Верейского уезда вотчины господина Фёдора Петровича Глебова деревни Суботина Крестьянинъ Михайла Семёновъ съ сыновьями Фроломъ, Васильемъ, и Никифоромъ, - Далъ сию Росписку Московскому Фабриканту Ивану Фёдоровичу Гучькову, - с Мещанамъ Ерофею Афанасьеву, и Егору Гаврилову, в томъ что я Семёновъ взял у них заимообразно, для взносу помещику своему за отпускъ семейства моего на волю, а именно у Гучькова 400, Афанасьева 400, Гаврилова 200. Всего Государственными Ассигнациями Тысячу рублей, а по переложении на серебро 285 р. 71 ¾ коп. Которые деньги я Семёновъ при требованияхъ ихъ обязуюсь отдавать имъ по следующей Каждому части, и не доводя до суда производства, - въ чемъ и подписуюсь – въ сеи Росписке Господина Глебова. Крестьянинъ Михайла Сименовъ... равно и за сыновей руку приложилъ». (Морозова З.П., Иконные образцы XVII – нач. XIX века, кат. 138, с. 36, 37). 

И так, стало известно имя еще одно иконописца и это - Михаил Семёнов (Семенов Михаил). Иконописец, крестьянин дер. Суботина, Верейского у. Московской губ., (уп. в 1841 и 1847 гг.). Видимо, из старообрядцев (И.Ф. Гучков был связан с федосеевцами Преображенской общины). 

Карта восточной части Верейского уезда Московской губернии.

Имя Михаила Семенова упоминается также в 1847 году в рапорте московскому военному генерал-губернатору А.Г.Щербатову, как производивший «иконописное мастерство без  ремесленных свидетельств» (Е.Юхименко. Старообрядчество, с. 654).

В тексте расписки упоминаются три имени ссудивших значительную сумму (1000 рублей) Михаилу Семенову. По всей видимости, они были полностью уверены, что получат свои деньги обратно или иконописец отработает долг, выполняя иконописные заказы для нужд Преображенской общины.

Поискав информацию по этим людям, обнаружил, что Иван Федорович Гучков (1809-1865), личность известная в Москве. Он был мануфактур-советником и крупным фабрикантом. Писали, что ему не очень нравилось заниматься фабричными делами и он передал руководство фабрикой своим сыновьям, а сам занялся общественной деятельностью.

Вторым кредитором, или как говорили в старину  - заимодавцем, был московский мещанин Ерофей Афанасьев. Личность также известная в истории московского старообрядчества. Оказалось, что в его доме жил, находясь в Москве, известный иконописец и Судиславский мещанин Александр Андреев, работавший во второй трети XIX века. Он "прославился" тем, что принимал участие в реставрации и перевозке краденых икон из Сольвычегодска на Преображенское кладбище в Москву. Другим уважаемым иконописцем федосеевцем был Григорий Кирилов. Вот, что писали о нем: 

"Проживавшіи въ домѣ Венедиктова, 3-го квартала, Лефортовской части, иконописецъ ѳедосѣевскаго согласія Григоріи Кириловъ, уважаемыи кладбищемъ за похищеніе изъ Успенскаго собора въ 1812 году образа Іерусалимской Божіеи Матери— скончался и 24-го августа (1848 ) погребенъ на Преображенскомъ кладбищѣ.".

Что касается этого похищения, то официальное мнение отличается от приведенного мнения старообрядцев.

"Отступая из русской столицы в 1812 году, Наполеон вывез её во Францию. Там она была поставлена в Париже в соборе Нотр Дам, позже её следы затерялись". Однако, дыма без огня не бывает.  Следственные органы связывали пропажу иконы с деятельностью московских старообрядцев, воспользовавшихся ситуацией в городе, а позднее правительственные агенты, внедренные на московское Преображенское кладбище и даже называли имя похитителя — Никифор Тимофеев. (читай у Н.В. Пивоваровой).

Но вернемся к Сольвычегодским событиям, об этом громком деле, связанном с кражами из церквей почитаемых древних икон  писали в свое время в Вологодских епархиальных ведомостях (N 11 за1891 год). 

О томъ, какъ Московскiе раскольники прiобретали древнiя иконы изъ Сольвычегодскаго Благовещенcкаго собора. 

"Въ этихъ записяхъ, съ Ноября 1844 по Iюль 1846 года, сообщаются происшествiя разнаго рода изъ Mipa московскихъ раскольниковъ-Федосеевцевъ Преображенскаго кладбища. Между прочимъ передаются въ нихъ любопытные сведенiя о томъ, какими способами и черезъ кого раскольники прибретали древнiя иконы изъ Сольвычегодскаго Благовещенскаго собора.".

"Въ 1845 году, подъ 6-мъ Iюня записано: „Въ Сольвычегодске есть древнiй соборъ, исполненный весьма рtдкихъ иконъ Строгоновской живописи; оне были помещены въ немъ внутри по стЬнамъ, федосеевцы давно ихъ похищали за деньги; наконецъ вознамерились остальными воспользоваться, склонивъ тамошняго соборнаго протоiерея за 1000 рублей представать начальству, что продажей означепныхъ иконъ, будто бы отъ времени испортившихся, можно исправить многiя ветхости собора, и по полученiи на то разрешенiя прiобрели желаемыя иконы; въ деле этомъ главнымъ лицемъ былъ Папулинъ; изъ числа иконъ на 7-мь тысячъ руб. продалъ онъ Преображенскому кладбищу, остальныя за 13 тыс. руб. другимъ общинамъ. Купленныя иконы Семенъ Кузьмич поместилъ въ летней молельне а во второй больнице женскаго Преображенскаго прiюта, квартальному же надзирателю 3-го квартала далъ 2000 руб. и г. Болотовъ подалъ на требованiе начальства отзывъ, что отыскиваемыхъ иконъ на кладбише не имеется". 

Подъ 3-мъ Iюля того-же года записано: „Известно было о иконахъ купленныхъ Федосеевцемъ Папулинымъ изъ Сольвычегодскаго собора и скрытыхъ ныне частью на Преображенскомъ кладбище, а частью у лицъ, которымъ онъ ихъ продаль. Дальнейшая сведены, приобретенный по сему Делу, объясняютъ, что намерения федосеевцевъ ихъ прiобрести были предположены за два года до совершенiя покупки, по соглашенiю Папулина съ Семеномъ Козминымъ. Изъ Москвы отправлены были московскiе мещане Федоръ Никитинъ и Козьма Васильевъ въ Сольвычегодскъ для исправленiя некоторыхъ порчей, отъ времени въ техъ иконахъ оказавшихся; по окончании работы, иконы, въ числе 1300, были перевезены въ Судиславль, а потомъ въ Москву, где и по ныне часть ихъ находится въ разныхъ местахъ."

"Подъ 3-мъ Iюля того-же года записано: 

„Изъ федосеевской общины Налишки (близъ Судиславля) купца Папулина начинаютъ нынЬ перевозить бывшiя тамъ дорогiя иконы; первый транспортъ съ ними прибылъ на сихъ дняхъ на Преображенское кладбище въ сопровожденiи Судиславльскаго мещанина Александра Андреева, воспитанника купца Папулина, искуснаго иконописца, участвовавшая при исправленiи куплеyныхъ Папулинымъ иконъ въ Сольвычегодскомъ соборе. Замечательно, что Александръ Андреевъ былъ весьма часто присылаем Папулинымъ къ настоятелю кладбища Семену Козмину и скрытно проживалъ въ 3-мъ квартале) Лефортовской части въ доме мещанина Ерофея Афонасьева.". 

Лефортовская часть города, заселенная старообрядцами, уже упоминалась чуть раньше, в ней располагался дом Венедиктова в котором жил Александр Андреев и там же дом Ерофея Афонасьева, который стал одним из кредиторов  иконописца Михаила Семенова и думаю, что не случайно, скорее всего он был знаком с иконописцем. Он мог заниматься реставрацией, писать иконы для Ерофея Афонасьева.

Михаил Семенов записан как крестьянин деревни Суботина Верейского уезда и был дворовым человеком штаб-капитана Фёдора Петровича Глебова-Стрешнева (1806 - 1864), владевшего этой деревней. Сведений о том, жил ли помещик в деревне нет, хозяйственными делами мог заниматься управляющий, а сам помещик мог постоянно жить в Москве. За 1840 год сохранились исповедальные ведомости с перечнем дворовых людей Ф.П. Глебова-Стрешнева, я просматривал списки, в надежде найти информацию о Михаиле Семенове или его сыновьях, но увы, информации, меня интересующей, там не оказалось. Скорее всего, помещик отпускал мастера на вольные хлеба и тот платил ему оброк, живя в другом месте в Москве. Часто помещики нуждались в наличных деньгах и заключали договора об освобождении из крепостной зависимости с выплатой определенной суммы. Кстати, в исповедальной ведомости упоминаются вольноотпущенные жильцы, продолжавшие жить в доме Ф.П. Глебова. 

Теперь о творчестве иконописца. В собрании ГИМа сохранился иконописный образец с образом св. Иоанна Предтечи ангела пустыни (фото вверху статьи). Надо заметить, что рисунок довольно точно повторяет известный образ написанный в 1620-х годах иконописцем Прокопием Чириным. Федосеевцы очень ценили древние иконы и даже новые иконы, писавшиеся для федосеевцев, имитировали древние образцы.

Вот эта икона.

А это прорись этого же иконописца. Можно сравнить эти две прориси.

Как видите информации мало, но надеюсь со временем найдутся подписные работы иконописца и скорее всего они будут найдены на Преображенском кладбище, после изучения ее сокровищ. А пока покажу несколько работ, написанных иконописцами федосеевцами.

Икона "Богоматери Феодоровской", работы братьев Фроловых, около 1870-х годов.

 

Икона Богоматери "Троеручица", 2 пол. 19 века. Неизвестный, скорее всего федосеевский мастер.

Икона Богоматери Казанской из федосеевской старообрядческой общины в Казани.

Кроме этого посмотрите иконы, которые я размещал ранее в блоге. Это иконы письма Причудского иконописца Г.Е. Фролова,  мастерской братьев Фроловых, какое-то время работавшей в Москве на Преображенском кладбище, московского иконописца Н.М. Силачева.

Ваш,

Ю.Мануйлов.