История одной иконы.

 Однажды мне пришло письмо от одной женщины, которая интересовалась сколько может стоить икона. Я написал цену которую мог предложить, но она ответила, что сейчас продавать не собирается, просто интересуется ценой. Я оставил ей свой номер телефона на случай если она надумает продавать икону. Прошло какое-то время, год или полтора, и в один из летних вечеров раздается звонок. Звонит владелица иконы и сообщает мне, что она хочет срочно продать икону. В другое время это бы меня обрадовало, но именно в этот день я купил в одном из антикварных магазинов другую икону и любовался ею. Однако, дама оказалась очень настойчивой. Дайте мне ваш адрес, я сейчас приеду к вам - настойчиво сказала она. 

Как часто бывает, икона в моих руках оказалась значительно лучше, чем на фотографии, мы сидели, я рассматривал икону, а она рассказывала о своих проблемах, что получила наследство от тети, а в доме надо срочно менять крышу и деньги ей нужны по зарез. Я ей объясняю, что я бы с радостью купил икону, но именно сегодня уже потратил все деньги и нужной суммы у меня просто нет. Давайте сколько у вас есть, сказала она, а остальное отдадите, когда будет возможность. Я впервые попал в такую ситуацию, когда незнакомый человек продает вещь в долг. Как вы понимаете, икону я купил, долг через пару месяцев вернул. Через пару лет я навещал жену и в больнице в палате с женой я увидел женщину, похожую на Лейду, так звали бывшую владелицу иконы. Я подошел к ней и спросил, она ли это. Оказалось, что она. А через какое-то время она вновь позвонила и приехала ко мне в гости с пачкой фотографий и бумаг. Я купил икону в 2009 году, а Лейде Мадрус икона перешла по наследству от её тети в 2004 году. Фамилия семьи была Парсман и жили они в Иисаку. 

На фотографии семья Хайна Парсмана. Судя по надписи фотография сделана в Везенберге, сейчас это г. Раквере.

Кровным родственником Лейды Мадрус (Суурметс) был дядя, которому икона перешла от двоюродных сестер, дочерей Парсмана. Семья Парсманов была купеческая и какое-то время семья жила в г. Луге (Петербургской губ.), там они держали колбасный магазин. Главой семьи был Хайн Парсман (1855-1910).  В 1918 г. семья вернулась в Эстонию. Уже в Эстонии сын главы семейства работал учителем в различных школах, в том числе в Иисаку. 

В дореволюционное время в Луге проживала большая эстонская община, со своей школой, церковью. Поскольку, семья была из протестантов, то икона скорее всего попала к ним случайно, кто-то из нуждающихся продал её им или отдал за ту же колбасу в голодном восемнадцатом году.

 

Первоначально на иконе была надпись и сургучная печать, варварски счищенные, без возможности их идентифицировать. В те годы в Эстонии было правило, что все ввозимые предметы из серебра клеймились эстонским клеймом, такое клеймо есть на окладе (крайнее слева). По правилам клеймения, на изделиях ставились следующие клейма: круглое клеймо с якорями г. С.-Петербурга; клеймо пробирного мастера "Д.Т." с датой - "1843". Пробирный мастер «Д.Т. – Тверской Дмитрий Ильич. (Постникова-Лосева, N1172).; клеймо мастера «А.Г.» - Глазов Андрей Алексеев (1835-1856 гг.). Мастер серебряного цеха. (Постникова-Лосева, N1200).  И клеймо Эстонии, «875» и изображение льва. 

Сама же икона написана лет на 20-30 ранее и скорее всего, также в Петербурге. 

Этот стиль, близкий к народному, был выработан холуйскими иконописцами и был популярен в столице. Эти иконы предназначались для не очень богатых людей. Возможно, кто-то из холуйских мастеров работал в Петербурге, но вполне может быть, что иконы привозились из Холуя и продавались в столице.

Наверно, надо сказать несколько слов о Холуе, крупном иконописном центре во Владимирской губернии. В XVII в. Холуй был вотчиной Троице-Сергиевой лавры. Письменные источники указывают на существование иконописного промысла в Холуе уже в XVII в. В XVIII в. Холуй насчитывал более 300 иконописцев.  В начале XIX в. количество крестьян, занимавшихся иконописью выросло до 700 человек. В сер.  XIX в. в селе работало более 720 мастеров, ежегодно писавших от полутора до двух миллионов икон. Часть иконописцев училась в Киеве. Известно, что 10 учеников были переданы для обучения иеромонаху Павлу Казановичу из Межигорского монастыря под Киевом. В 1899 г. в Холуе из 3500 жителей села иконописным промыслом было занято 452 человека. Сильно развито было там разделение труда. В 1880-е гг. в Холуе была открыта иконописная школа, с 1892 года школой руководил художник, выпускник Академии художеств, Н.Н. Харламов. 

"По вычислению г. Тихонравова, в Холуе в Старинные иконы Троицкого храма 1855 году, у шестидесяти хозяев работали [производили] ежегодно до полутора миллиона икон. В настоящее время, по собранным мною сведениям, писаных икон вырабатывается до 1 млн и фольговых, где рисуются только лицо и руки, а остальные места закрываются листом из фольги, до 200 тыс. Работа груба, но строго специализирована. Доски и киоты обыкновенно работают крестьяне. Простые сосновые или кипарисные доски передают сначала грунтовщику, потом пишущему одежду и серебрящему, затем пишущему лица и наконец пишущему надписи и наводящему лак. Больше всего пишущих платья и лица. Они получают, большею частью, копейку за икону и могут писать от 90 до 150 и более в неделю. Средний заработок в месяц можно положить 6 рублей, хотя есть много получающих 4 и немало получающих 8 и 9, редко 12 и 15 рублей. Дети 12-13 лет уже работают." (И.Пантюхов. Селение Холуй. c. 89-91 // Пожарский юбилейный альманах. Выпуск N 3.).

Покажу несколько икон холуйского письма, разного уровня письма и разного времени написания.

И еще добавлю несколько икон, написанных неким Иваном Горбуновым, выходцем из Холуя. Возможно это разные иконописцы носящие имя Иван. Иконописцев с этой фамилией много - это и Андрей, Никита, Федор, Прокопий, Степан. Все выходцы из Холуя и скорее всего, принадлежали к одной большой иконописной семье.

Ваш,

Ю.Мануйлов.